Татьяна Розина - Кама с утрА. Картинки к Фрейду
– Ну, да, тётка в постоянном возбуждении, соски вон как торчат, – подумала я, рассматривая фигуру под стеклом.
В углу я увидела похожую статую, но стоящую в полный рост. Она держала в руках абажур. Мягкий свет падал на грудь и живот женщины.
– Своеобразный торшер…
Кир налил в бокалы шампанского и все, дружелюбно улыбаясь, чокнулись за знакомство.
– У вас красивая жена, Макс, – сказал Кир, не сводя с меня глаз, – Рита все уши прожужжала… и не обманула.
– Да уж… – многозначительно протянул Максим, не зная, что ответить.
– Поверьте… она у вас красавица. Ритка знает толк в женской красоте.
– Да уж, – снова, теперь уж совсем глупо, промямлил Макс, разглядывая Риту.
По вырезу моего декольте забегали шустрые глазки Ритиного мужа. Максим поймал этот взгляд и поёжился, будто у него заныл зуб.
– Неужели ревнует? – пронеслось в голове.
То, что Кир облизывался, глядя на мою вываливающуюся из выреза платья грудь, видела и Рита. Правда, она реагировала на это спокойно, продолжая томно улыбаться и нагло разглядывая нас с Максом. Ситуация становилась щекотливой. Похотливые взгляды хозяев говорили о многом. Возникла немая пауза, прерванная Ритой. Неожиданно резко она встала и, сделав короткий шаг к Максиму, плюхнулась на диван рядом с ним. Обняв моего мужа, пробежала по его спине своими длинными пальцами снизу вверх, и, добравшись до затылка, сунула пальцы в волосы….
– А ты… ты тоже ничего… давай выпьем на брудершафт, – невинно предложила Рита.
Левой рукой она продолжала ворошить короткий ёжик на макушке Максима, правой переплелась с его рукой и, пристально глядя в глаза, большими глотками стала пить шампанское. Осушив бокал, почти не мешкая, Рита прильнула губами ко рту Максима. Поцелуй длился неприлично долго. Мой муж не сопротивлялся. Как раз наоборот. Он буквально впился в Риту и не отпускал её, словно забыв, где находится.
– Не ревнуешь? – хохотнув, спросила Рита, отпрянув от Макса и повернувшись ко мне. – Нет? Не стоит… мы сейчас и с тобой выпьем…
Она прытко пересела на середину дивана, оказавшись между мной и Максимом, и подняв бокал, в который Кир уже успел подлить шампанское, потянулась ко мне. От неё пахнуло горьким запахом дорогих духов. Жёсткие волосы коснулись моей щеки, приятно царапнув кожу.
Рита нагло втиснула в мой почти несопротивляющийся рот свой острый язычок и защекотала нёбо. Сладкая истома разлилась по всему телу. Даже в пальцах ног почему-то дёрнулся мускул. Рита оказалась не только знатоком женской красоты. Она знала толк и в поцелуях. Едва Рита отстранилась от меня, я заметила своими почти ничего не видящими глазами, что Кир, сидящий напротив, лукаво улыбается, потирая между ног.
– Хороши женщины, – сказал он, довольно крякнув. – Выпьем за них…
Рита пересела на диван к мужу, продолжая облизывать губы. В её глазах блестел безумный огонёк. Кир, как гостеприимный хозяин, подливал шампанское, добавляя в него вишнёвый ликёр. Потом мы перешли на джин с тоником. На экране телевизора, неизвестно как, появились голые тела. Они мельтешили в самых неожиданных позах. Быстро запьяневший глаз уже не мог разобрать, сколько их там было, и кто в кого въезжал.
Кир рассказывал смешные истории из своей заграничной жизни. Рита перебивала его, разбавляя рассказ мужа красочными комментариями. Все хохотали и пили… пили и хохотали. О чём мы тогда говорили, я не могла вспомнить уже на следующий день. Я не отражала того, что происходило в комнате. Не понимала смысла разговора, если у этого разговора и был хоть какой-нибудь смысл. Я даже толком не видела ничего вокруг себя – ни картин на стенах, ни голой бронзовой женщины под стеклом, ни даже блестящих её сосков, торчащих перед самым моим носом. Потом я не могла восстановить в памяти, какие были гардины на окнах или стояли ли цветы в горшках на подоконнике. Единственное, на чём я сосредоточилась, была Рита. Горький запах её парфюма душил меня. Каждый раз, когда она наклонялась, аромат духов опьянял больше, чем выпитый алкоголь. Это был не просто запах дорогих духов, это была смесь духов и запаха вожделения. Что-то напряглось и дёрнулось внутри живота… я сжалась, испугавшись, что проснувшееся во мне животное выскочит наружу, стоит развести ноги в стороны.
– Верочка, пойдём на кухню… сделаем кофе мужчинам, а ты, Кир, займи пока Макса, покажи маску, которую мы привезли из Кении, – сказала Рита и потянула меня за руку.
Я встала и последовала за ней, как под гипнозом.
8.
Я сидела на столе, упираясь в него руками и запрокинув голову. Два больших круглых шара моих грудей плавно колыхались крупными волнами. Коричневые соски вызывающе торчали вперёд, требуя поцелуя. На мне не было ни платья, ни бюстгальтера. Вещи валялись под столом. Передо мной стояла Рита, тоже раздетая до пояса. Одной рукой она придерживала меня за талию, другой обхватила грудь, чтобы та не «убегала». Рита целовала меня, легко перебирая влажными губами, и слегка покусывая кожу. Всё произошло так быстро, что я не заметила, как оказалась в такой позе и без одежды. Мы стонали, увлекшись, забыв обо всём…
Ощущения взлетели вверх, оказавшись на волне девяти баллов по шкале Рихтера. Меня качало из стороны в сторону, время от времени выбивая сознание до полного нуля. В этот момент я проваливалась в чёрную дыру, где было тяжело дышать, будто не хватало кислорода. Как рыба, выброшенная на берег, я хватала ртом воздух, от чего в горле пересохло. Стол, на котором я сидела, уплывал из-под меня, как палуба в шторм. Боясь упасть, я ухватила двумя руками Риту за плечи. Она придвинулась ко мне еще ближе, я ощутила её горячее дыхание и снова улетела куда-то, где не было никого, кроме пустоты. Я была в нирване. Хотелось кричать. Но вместо звука раздался хрип…
…кто-то дёрнул меня за плечо, словно пытаясь привести в чувства.
С трудом я приоткрыла глаза и увидела Максима. Наклонившись, он поднял платье, валяющееся на полу, и, слегка оттолкнув Риту, натянул его на меня. Хотя я и открыла глаза, всё ещё ничего не соображала и толком ничего не видела. Моргая, я тупо смотрела на мужа, а на моём лице блуждала идиотская улыбка. Рита переключилась на Максима, пытаясь задрать на нём рубашку.
– Рита… не надо, – морщась, сказал Максим, и, потянув меня за руку, направился к выходу.
– Уже уходите? – разочарованно спросил Кир, неожиданно появившийся в коридоре, – а зря… всё только начинается… мы бы так хорошо посидели… куда же вы…
Не расслышав слов прощания, мы выскочили в подъезд. В висках бился пульс. Грудь, переполненная воздухом, грозила разорваться. Спустившись на один пролёт, Максим прижал меня к стене. Он смотрел, как мне показалось, чужим, злым взглядом. Ноздри подёргивались, как у строптивого коня, а из открытого рта пёрло жаром.
– Сейчас ударит, – почему-то пронеслось в голове.
Но он, ни слова не говоря, задрав платье, стал тыкаться, своим превратившимся в железный прут членом, пытаясь найти вход. На мне не было трусиков, которые, видимо, остались на полу Ритиной кухни, поэтому всё произошло стремительно быстро. Я не только не сопротивлялась, а наоборот, помогала ему, двигаясь в такт и захлёбываясь стонами. Оргазм рванул одновременно. Но, несмотря на бешеный выплеск энергии, удовлетворения не наступило. Хотелось ещё и ещё. Снова и снова.
Держась за руки, мы вышли из подъезда. Со стороны мы могли показаться двумя зомби, вышедшими из гроба. Наши движения были странно-угловатыми. Наше возбуждённое сознание не пришло в нормальное состояние, и мы ещё не полностью ощущали свои тела, а потому шли, выше обычного поднимая ноги, и резко опуская их на асфальт. Будто по вате. Мы снова остановились… Одной рукой, Максим придерживал меня за талию, другой вытащил мою грудь из глубокого выреза платья и остервенело щипал сосок. Я засунула руку ему в брюки, и принялась массировать член. И в без того плотных джинсах стало совсем тесно. Дёрнув за хвостик «молнии», я раскрыла брюки, освободив задыхающегося затворника. Разбухший орган не помещался в руке, продолжая увеличиваться в размере. Через пару секунд он снова превратился в кусок металла и требовал разрядки.
Мы прислонились к фонарному столбу, от которого падал жёлтый свет, освещавший тела тусклыми бликами. Когда время от времени, я приоткрывала глаза, ничего, кроме мужа не видела. Вокруг нас стояла жгучая темнота. Мы будто провалились в преисподнюю. Невольно мелькнула мысль:
– Понятно, отчего стонут девки… и почему они не дают прохода моему мужу… тут есть, отчего стонать…
И я снова потеряла мысль. Ощущение животной радости заполнило каждую клетку моего тела и души.
Я превратилась в мягкую податливую куклу. Едва Макс отстранялся от меня, я валилась, не в силах стоять. Держа меня за талию одной рукой, другой Макс махнул проезжавшей машине… остановилось такси. Втолкнув меня в салон, он плюхнулся рядом на заднее сиденье. Плотно прижавшись к мужу, я не выпускала из своих рук его член, снова опустошённый и мягкий. Медленно опустившись на колени, едва втиснувшись между сиденьями, я обхватила его губами, тут же почувствовав, как тот дёрнулся и стал снова расти у меня во рту.
